суббота, 30 сентября 2023
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Прошло... Пять лет, да? Серьёзно? Да быть не может. Я уже и в магистратуру поступила, и лаборанткой-исследовательницей стала, а книжный персонаж меня никак не отпустит.
Редрав посвящается великой (по моему скромному мнению) Stella Lontana. Вряд ли мы ещё когда-нибудь сможем поговорить, ибо я не знаю, где ее искать, но пускай это посвящение останется здесь.
2018/2023
Спасибо, Жюль Верн, за чудесную юность. Спасибо, Жак Паганель, за мечту, ставшую явью.
Редрав посвящается великой (по моему скромному мнению) Stella Lontana. Вряд ли мы ещё когда-нибудь сможем поговорить, ибо я не знаю, где ее искать, но пускай это посвящение останется здесь.
2018/2023
Спасибо, Жюль Верн, за чудесную юность. Спасибо, Жак Паганель, за мечту, ставшую явью.
суббота, 16 июля 2022
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Сколько лет прошло? А, да неважно. Ловите Паганеля, спустя много времени.
четверг, 10 сентября 2020
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
[Писать странные зарисовки в час ночи - идея прескверная, никому не советую, но вышло то, что вышло. Макнель, почти невинный, кинк на кожу головы и волосы]
Майор Мак-Наббс, удобно расположившись у фамильного камина поместья Гленарванов, которому, казалось, и лет было едва ли не больше, чем самому дому, решил освежить в памяти события минувшего года. Он воспользовался минутой тишины и покоя, когда отгорело солнце и домочадцы говорливой толпой высыпали из замка, оставив нашего героя в блаженном уединении. Паганель долго уговаривал того присоединиться к гуляниям, да и повод был – Мэри с Манглсом праздновали годовщину свадьбы – однако в этот раз шотландец был непреклонен.
Плед, виски, тлеющая сигара – все под рукой. Когда-то Мак-Наббса спросили, в чем секрет его невозмутимости. Ответил просто – научитесь наслаждаться тем, что имеется, и тогда никакие душевные недуги не потревожат покой вашей души. Вероятно, он был не до конца честен.
Сначала в мыслях возникли из марева дремоты яркие эпизоды перехода через Кордильеры, затем пересечение Австралии и «вулканическое чудо» ученого друга. Одни сцены сменяли другие: да, есть, что вспомнить. Надо сказать, что майор никогда не был склонен к бахвальству, однако сейчас счел нужным похвалить себя за расторопность в путешествии. В какой-то момент неспешной рефлексии Мак-Наббсу вспомнилось то, что осталось где-то на самом краю разума, изрядно подпорченное адреналином ярких приключений и смертельных опасностей. Не до того было.
Кажется, случилось то в Патагонии. Нет, в Австралии. Ай, черт с ним. А что, собственно, стряслось? – осведомятся осторожно мои читатели. О чем вспомнил бывалый вояка? Неужели какое-то географическое открытие или, может быть, еще один бесчестный враг? Нет, ничего из этого. Майору припомнился один случай, когда… Да что я вам рассказываю, сейчас и узнаем.
***
Они пробирались сквозь кусты уже добрые часа два, не меньше, казалось майору, несколько подуставшему от колючих веток и резких шорохов. Виду тот, конечно, не подавал, не подумайте, однако такие долгие переходы через дикие джунгли, где не ступала нога благородного путешественника, да еще и с непривычки - своего рода испытание на прочность. Время от времени мимо проползали скользкие змеи или другие примеры местной наглой фауны, от чего приходилось постоянно быть начеку. Мак-Наббс, как старший в команде, брал львиную долю ответственности за безопасность «отряда» по спасению Гарри Гранта на себя. Паганель отвлекал и даже малость раздражал своей непосредственностью и безмерным любопытством. Благо, болтал поменьше, на том спасибо. В какой-то момент после привала майор решил сам выйти на разведку, а за ним хвостом увязался географ, ненасытный до знаний об обитателях тропиков. Пытаться отогнать француза к Гленарвану было бесполезно, тот частенько поступал так, как сам считал нужным, не оглядываясь на бесплодные попытки добраться до зерна рацио в его рассеянной голове.
- Господин майор…! – раздался приглушенный крик сзади. Ну конечно, никогда не было и вот опять.
- Господин Паганель, вероятно, мне стоит повторить свою просьбу держаться позади меня на случай, если пение местных райских птиц вас сбило с верного азимута.
- Да нет же, майор, идите скорей сюда…!
- Если вы увидели очередное нандуподобное пернатое создание и вам не терпится поделиться этим открытием с вашим единственным слушателем, то буду вынужден… - обычно майор так ни с кем не распинался. Сказано – сделано. Он заметил за собой странные изменения с момента появления географа в своем окружении. Это заставляло задуматься, отчего любая реплика Паганеля вызывает в отлаженной системе Мак-Наббса невнятные ошибки и заставляет реагировать, временами эмоциональнее, чем следует.
- Мак-Наббс, ради всего святого…! – тон француза был подозрительно обеспокоенным. Кабы не стряслось чего – подумал майор и направился по направлению к источнику звука и всех треволнений «отряда». Он нашел Жака Паганеля среди лиан и листьев кустарника, всего скрюченного, сутулого – больно смотреть. Причина проблемы не сразу открылась шотландцу – глаз замылился от однообразных видов.
- Что случилось, месье Паганель, кто посмел обидеть известного французского ученого? – усмехнулся майор, ему страсть как нравилось порой подколоть географа, в котором нередко просыпалось безобидное тщеславие.
Паганель смешно нахмурил брови, дернулся и тихо вскрикнул. Беспричинная веселость с майора тут же слетела и тот бросился осматривать товарища на предмет увечий. Тогда он осознал, с чего вся беда приключилась.
- Ваши волосы, Паганель…
- … Д-да, как видите, они очень понравились раскидистым ветвям акации и вот... мы здесь. – Паганель попытался улыбнуться, но попытка с треском сучьев под ногами путешественников провалилась. – Не составит ли труда вам выручить меня…?
- Не дергайтесь, разве что. Зачем вы сюда полезли, сударь? – майор приблизился к несчастному и осторожно коснулся его головы, придерживая, а свободной рукой принялся за тонкую работу по освобождению географов с минимальными потерями. Он ощутил причудливую мягкость каштановых прядей, волнами скатывающихся по грубым от пороха и табака пальцам.
- Там я увидел цветок, о котором говорил один знаменитый… Ах! – последнее междометие сорвалось с губ спутника как-то даже совсем невпопад. Паганель отнюдь не испуганно – изумленно воззрился на спасителя, будто бы до него снизошло откровение.
- Я сделал вам больно? Виноват, потерпите. – снисходительно молвил майор, не отрываясь от своего занятия.
- Нет, это… - ученый подался немного назад, ближе к руке Мак-Наббса, служившей опорой затылку, и чуть смежил веки. – Наверное, было щекотно.
- Наверное? – осведомился собеседник и чуть сдвинул руку, которая начала постепенно затекать от неловкой позы. Паганель задрожал крупной дрожью и громко выдохнул. Майору почудилось, будто тот самую малость потерся о пальцы. Воображение играет злую шутку над органами чувств.
Почти все пряди освободились из плена тонких лиан, осталось совсем немного. Мак-Наббс, сосредоточенный на своей задаче, не сразу заметил, как расстояние между ним и географом значительно сократилось. Последний издавал странные вздохи, майор пытался убеждать себя, что тот старается не показывать собственного дискомфорта, но лишь до поры, пока волосы не распутались окончательно. Тогда шотландец решил отследить ответную реакцию на помощь и повернул голову.
Лучше бы не поворачивал, бес ведь дернул. На смуглых французских щеках вспыхнул пятнами опасный румянец, длинные ресницы подрагивали, а губы вдох за выдохом грели кусочек чужой портновской работы. Слишком близко, пора бы и честь знать. Однако соблазн понять, что вообще происходит, был велик и даже такой стойкий воин холодных северных долин, каким майора считали друзья и знакомые, не смог не поддаться искушению на пробу потрогать ученого у виска.
Характерные звуки повторились, к ним прибавилось тихое мычание, но никакой попытки вырваться.
- Вы понимаете, что делаете? Что мы делаем? – серьезно спросил Мак-Наббс, а мысль парила где-то над лесами.
- Не убирайте руку, еще немного… - прерывисто и горячо прошептал обладатель непослушных каштановых волос и с громким шелестом листвы положил ладонь на напряженный бицепс спутника. Этого оказалось достаточно, чтобы шотландец опять взял инициативу на себя. Он ненавязчиво привлек Паганеля к себе, позволив тому уложить шибко умную голову на крепкое плечо друга и начал мягко массировать кожу над мозжечком, перебираясь то и дело на висок, и обратно. Географ трепетал, давил голос и машинально гладил в ответ, по линии мышц до сгиба локтя и вверх.
- Это приятно? – Мак-Наббс не нашел сил удивиться, как хрипло и неровно прозвучал его собственный голос. Зачем спрашивал – да сам не разумел, думать не хотелось.
- Невероятно. В-восхитительно. – с предыханием произнес Паганель. – Никогда раньше не…
Майор остановил ладонь и ученый постепенно вернулся к реальности. Он встретился взглядом с шотландцем и отчего-то замер, как статичная фигура, только глаза, большие, красивые, по-кошачьи зоркие глаза не находили себе места в глазницах под крупными очками. У Мак-Наббса было достаточно времени оглядеть каждую морщинку, очевидно от частых улыбок, каждую крохотную родинку на коже, и это даже завораживало. Что-то не так – не уставал повторять голос разума – так не должно быть, но в какой-то момент его слушать перестали.
- Вы еще можете вернуть все, как было. – предупредил майор, чуть отклонив голову. Ответа не последовало. Паганель качнулся вперед, коснулся длинным носом чужой переносицы и…
- Кузен! Месье Паганель! Где вы? – совсем рядом послышался голос Гленарвана, явно озадаченного долгим отсутствием товарищей. Его шаги становились все громче. Майор вовремя вернул себе самообладание и, не оборачиваясь, вынырнул из кустов, оставив ученого стоять, оглушенного, посреди полянки средь кустарников. Сердце отчего-то зашлось, но усилием воли Мак-Наббс успокоил его и махнул рукой Эдуарду.
- Мы немного отклонились от курса, ибо наш любезный друг стал жертвой лесного царя. – бросил шотландец и повернулся к Жаку, который самым невинным образом разминал затекшие ноги и спину. – Вам у него хоть понравилось?
Француз улыбнулся как-то лукаво и молвил, чуть погодя:
- Несомненно.
***
Мак-Наббс решил, что задремал, и все это безобразие ему приснилось. Нет, сон не шел. Сколько он просидел вот так? Гленарваны, Манглсы и честная компания уже вернулись. В дверях показалась встрепанная голова ученого.
- Не скучали, друг мой?
- От вас отдыхал.
- Полно вам. Я пришел попрощаться до утра, предположил, что вы спите.
Майор повернулся, окинул тяжелым взором угловатую фигуру географа и поднялся с кресла. Он отмерил специально шагов пять и остановился у порога. Есть лишь один способ проверить, что греза, а что реальность.
Мак-Наббс протянул руку, а Паганель не отстранился.
Майор Мак-Наббс, удобно расположившись у фамильного камина поместья Гленарванов, которому, казалось, и лет было едва ли не больше, чем самому дому, решил освежить в памяти события минувшего года. Он воспользовался минутой тишины и покоя, когда отгорело солнце и домочадцы говорливой толпой высыпали из замка, оставив нашего героя в блаженном уединении. Паганель долго уговаривал того присоединиться к гуляниям, да и повод был – Мэри с Манглсом праздновали годовщину свадьбы – однако в этот раз шотландец был непреклонен.
Плед, виски, тлеющая сигара – все под рукой. Когда-то Мак-Наббса спросили, в чем секрет его невозмутимости. Ответил просто – научитесь наслаждаться тем, что имеется, и тогда никакие душевные недуги не потревожат покой вашей души. Вероятно, он был не до конца честен.
Сначала в мыслях возникли из марева дремоты яркие эпизоды перехода через Кордильеры, затем пересечение Австралии и «вулканическое чудо» ученого друга. Одни сцены сменяли другие: да, есть, что вспомнить. Надо сказать, что майор никогда не был склонен к бахвальству, однако сейчас счел нужным похвалить себя за расторопность в путешествии. В какой-то момент неспешной рефлексии Мак-Наббсу вспомнилось то, что осталось где-то на самом краю разума, изрядно подпорченное адреналином ярких приключений и смертельных опасностей. Не до того было.
Кажется, случилось то в Патагонии. Нет, в Австралии. Ай, черт с ним. А что, собственно, стряслось? – осведомятся осторожно мои читатели. О чем вспомнил бывалый вояка? Неужели какое-то географическое открытие или, может быть, еще один бесчестный враг? Нет, ничего из этого. Майору припомнился один случай, когда… Да что я вам рассказываю, сейчас и узнаем.
***
Они пробирались сквозь кусты уже добрые часа два, не меньше, казалось майору, несколько подуставшему от колючих веток и резких шорохов. Виду тот, конечно, не подавал, не подумайте, однако такие долгие переходы через дикие джунгли, где не ступала нога благородного путешественника, да еще и с непривычки - своего рода испытание на прочность. Время от времени мимо проползали скользкие змеи или другие примеры местной наглой фауны, от чего приходилось постоянно быть начеку. Мак-Наббс, как старший в команде, брал львиную долю ответственности за безопасность «отряда» по спасению Гарри Гранта на себя. Паганель отвлекал и даже малость раздражал своей непосредственностью и безмерным любопытством. Благо, болтал поменьше, на том спасибо. В какой-то момент после привала майор решил сам выйти на разведку, а за ним хвостом увязался географ, ненасытный до знаний об обитателях тропиков. Пытаться отогнать француза к Гленарвану было бесполезно, тот частенько поступал так, как сам считал нужным, не оглядываясь на бесплодные попытки добраться до зерна рацио в его рассеянной голове.
- Господин майор…! – раздался приглушенный крик сзади. Ну конечно, никогда не было и вот опять.
- Господин Паганель, вероятно, мне стоит повторить свою просьбу держаться позади меня на случай, если пение местных райских птиц вас сбило с верного азимута.
- Да нет же, майор, идите скорей сюда…!
- Если вы увидели очередное нандуподобное пернатое создание и вам не терпится поделиться этим открытием с вашим единственным слушателем, то буду вынужден… - обычно майор так ни с кем не распинался. Сказано – сделано. Он заметил за собой странные изменения с момента появления географа в своем окружении. Это заставляло задуматься, отчего любая реплика Паганеля вызывает в отлаженной системе Мак-Наббса невнятные ошибки и заставляет реагировать, временами эмоциональнее, чем следует.
- Мак-Наббс, ради всего святого…! – тон француза был подозрительно обеспокоенным. Кабы не стряслось чего – подумал майор и направился по направлению к источнику звука и всех треволнений «отряда». Он нашел Жака Паганеля среди лиан и листьев кустарника, всего скрюченного, сутулого – больно смотреть. Причина проблемы не сразу открылась шотландцу – глаз замылился от однообразных видов.
- Что случилось, месье Паганель, кто посмел обидеть известного французского ученого? – усмехнулся майор, ему страсть как нравилось порой подколоть географа, в котором нередко просыпалось безобидное тщеславие.
Паганель смешно нахмурил брови, дернулся и тихо вскрикнул. Беспричинная веселость с майора тут же слетела и тот бросился осматривать товарища на предмет увечий. Тогда он осознал, с чего вся беда приключилась.
- Ваши волосы, Паганель…
- … Д-да, как видите, они очень понравились раскидистым ветвям акации и вот... мы здесь. – Паганель попытался улыбнуться, но попытка с треском сучьев под ногами путешественников провалилась. – Не составит ли труда вам выручить меня…?
- Не дергайтесь, разве что. Зачем вы сюда полезли, сударь? – майор приблизился к несчастному и осторожно коснулся его головы, придерживая, а свободной рукой принялся за тонкую работу по освобождению географов с минимальными потерями. Он ощутил причудливую мягкость каштановых прядей, волнами скатывающихся по грубым от пороха и табака пальцам.
- Там я увидел цветок, о котором говорил один знаменитый… Ах! – последнее междометие сорвалось с губ спутника как-то даже совсем невпопад. Паганель отнюдь не испуганно – изумленно воззрился на спасителя, будто бы до него снизошло откровение.
- Я сделал вам больно? Виноват, потерпите. – снисходительно молвил майор, не отрываясь от своего занятия.
- Нет, это… - ученый подался немного назад, ближе к руке Мак-Наббса, служившей опорой затылку, и чуть смежил веки. – Наверное, было щекотно.
- Наверное? – осведомился собеседник и чуть сдвинул руку, которая начала постепенно затекать от неловкой позы. Паганель задрожал крупной дрожью и громко выдохнул. Майору почудилось, будто тот самую малость потерся о пальцы. Воображение играет злую шутку над органами чувств.
Почти все пряди освободились из плена тонких лиан, осталось совсем немного. Мак-Наббс, сосредоточенный на своей задаче, не сразу заметил, как расстояние между ним и географом значительно сократилось. Последний издавал странные вздохи, майор пытался убеждать себя, что тот старается не показывать собственного дискомфорта, но лишь до поры, пока волосы не распутались окончательно. Тогда шотландец решил отследить ответную реакцию на помощь и повернул голову.
Лучше бы не поворачивал, бес ведь дернул. На смуглых французских щеках вспыхнул пятнами опасный румянец, длинные ресницы подрагивали, а губы вдох за выдохом грели кусочек чужой портновской работы. Слишком близко, пора бы и честь знать. Однако соблазн понять, что вообще происходит, был велик и даже такой стойкий воин холодных северных долин, каким майора считали друзья и знакомые, не смог не поддаться искушению на пробу потрогать ученого у виска.
Характерные звуки повторились, к ним прибавилось тихое мычание, но никакой попытки вырваться.
- Вы понимаете, что делаете? Что мы делаем? – серьезно спросил Мак-Наббс, а мысль парила где-то над лесами.
- Не убирайте руку, еще немного… - прерывисто и горячо прошептал обладатель непослушных каштановых волос и с громким шелестом листвы положил ладонь на напряженный бицепс спутника. Этого оказалось достаточно, чтобы шотландец опять взял инициативу на себя. Он ненавязчиво привлек Паганеля к себе, позволив тому уложить шибко умную голову на крепкое плечо друга и начал мягко массировать кожу над мозжечком, перебираясь то и дело на висок, и обратно. Географ трепетал, давил голос и машинально гладил в ответ, по линии мышц до сгиба локтя и вверх.
- Это приятно? – Мак-Наббс не нашел сил удивиться, как хрипло и неровно прозвучал его собственный голос. Зачем спрашивал – да сам не разумел, думать не хотелось.
- Невероятно. В-восхитительно. – с предыханием произнес Паганель. – Никогда раньше не…
Майор остановил ладонь и ученый постепенно вернулся к реальности. Он встретился взглядом с шотландцем и отчего-то замер, как статичная фигура, только глаза, большие, красивые, по-кошачьи зоркие глаза не находили себе места в глазницах под крупными очками. У Мак-Наббса было достаточно времени оглядеть каждую морщинку, очевидно от частых улыбок, каждую крохотную родинку на коже, и это даже завораживало. Что-то не так – не уставал повторять голос разума – так не должно быть, но в какой-то момент его слушать перестали.
- Вы еще можете вернуть все, как было. – предупредил майор, чуть отклонив голову. Ответа не последовало. Паганель качнулся вперед, коснулся длинным носом чужой переносицы и…
- Кузен! Месье Паганель! Где вы? – совсем рядом послышался голос Гленарвана, явно озадаченного долгим отсутствием товарищей. Его шаги становились все громче. Майор вовремя вернул себе самообладание и, не оборачиваясь, вынырнул из кустов, оставив ученого стоять, оглушенного, посреди полянки средь кустарников. Сердце отчего-то зашлось, но усилием воли Мак-Наббс успокоил его и махнул рукой Эдуарду.
- Мы немного отклонились от курса, ибо наш любезный друг стал жертвой лесного царя. – бросил шотландец и повернулся к Жаку, который самым невинным образом разминал затекшие ноги и спину. – Вам у него хоть понравилось?
Француз улыбнулся как-то лукаво и молвил, чуть погодя:
- Несомненно.
***
Мак-Наббс решил, что задремал, и все это безобразие ему приснилось. Нет, сон не шел. Сколько он просидел вот так? Гленарваны, Манглсы и честная компания уже вернулись. В дверях показалась встрепанная голова ученого.
- Не скучали, друг мой?
- От вас отдыхал.
- Полно вам. Я пришел попрощаться до утра, предположил, что вы спите.
Майор повернулся, окинул тяжелым взором угловатую фигуру географа и поднялся с кресла. Он отмерил специально шагов пять и остановился у порога. Есть лишь один способ проверить, что греза, а что реальность.
Мак-Наббс протянул руку, а Паганель не отстранился.
вторник, 08 сентября 2020
21:54
Доступ к записи ограничен
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
вторник, 11 августа 2020
14:53
Доступ к записи ограничен
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 08 августа 2020
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
[Обычно я не публикую материал из Осколков на дайри, как-то не сложилось, но сцена, которую я написала пять минут назад в метро, мне самой очень понравилась. Пускай здесь полежит.]
Неделю спустя, la rue de Grenelle, 1830 год.
- Скажите "А-а-а", любезный отрок. - проскрипел доктор и, добившись желаемой реакции, всунул ложку в рот своего миниатюрного пациента.
- А-а-а... - послушно отозвался Жак, вытягивая ноту "до" на одном дыхании.
- Ну всё, всё, полно. - медикус с улыбкой убрал инструменты, предварительно смочив их тряпкой со спиртовым раствором.
В комнате, где отдыхал Паганель, было светло, спокойно и чуточку прохладнее обычного - помещение проветрили, пока мальчика добрая кухарка кормила своей особой кашкой. Внутри мой читатель увидит уже знакомых ему месье Лавэра и маленького Жака, а также доктора - еще одного знакомого Вивьена де Сэн-Мартена. Мальчишка, очевидно, плохо представлял, чем себя занять, поэтому сверлил взглядом круглую оправу очков своего врача. В карих пытливых глазах - вопрос.
- Как он, месье Легран? - обеспокоенно спросил Лавэр, трогая подопечного за лоб.
- Почти здоров, еще немного вашей... - Легран поморщил нос и почесал усы. - .."кашки" и побольше прогулок - глядишь и выправится.
- Почему вы носите эти странные штуки на носу? - не преминул спросить отрок, кивая на очки. Доктор засмеялся и ответил:
- Я плохо вижу, юный друг. Никогда очков не знал, счастливая душа?
- Можно примерить? - с чувством и волнением выпалил мальчик, уже протягивая загребущие ручки.
- Да можно, конечно, но зачем тебе?... - медикус с усмешкой снял свой главный рабочий инструмент и передал пациенту. Жак покрутил его, осмотрел, а потом со всей осторожностью водрузил на свой крошечный носик. Очки забавно сползли.
- Месье Лавэр, я... Все такое четкое! Я теперь вижу, что там на той дальней картине нарисовано! Ой, т-то есть, написано, конечно же. - с восторгом выдал мальчик, оглядываясь и сминая одеяло.
Лавэра эта реплика не обрадовала. Когда ребенок успел испортить зрение? Врожденная болезнь?
- Вы не знаете какого-нибудь достойного глазных дел мастера, месье Легран? - серьезно обратился к лечащему врачу географ, не сводя взгляда с мальчишки.
- Да, вижу, дело тут такое... Невеселое. Нет-нет, я не специалист, но даже так могу судить, что Жаку придется носить очки всю его жизнь. Их, верно, нужно подобрать и я могу вам посоветовать... э-э-э... как же его там... а, Дюпен, Дюпен, точно, Дю-пе-н, старый знакомый. Сейчас выпишу вам его адрес, принимает ровно с десяти утра и до пяти вечера. Давно ли отрок с таким недугом?
Лавэр отвел взгляд от Паганеля и с минуту думал, как ответить. Посторонних он, безусловно, посвящать в деликатные дела не планировал, но оставить вопрос без ответа было тоном определенно дурным.
- Вот, как видите, только сейчас я и заметил, вместе с вами. Хорошо, что Жак... - Да, отдай доктору очки, вот так. - ...что Жак так удачно попал к вам.
Польщенный врач улыбнулся шире, потрепал грубо мальчика по густым неопрятным волосам и передал географу записку, на которой едва ли разборчиво был написан адрес окулиста, к которому следовало отвести Паганеля-младшего как можно скорее. Наконец, неуклюже поднявшись со стула, медикус кивнул на прощание Лавэру и покинул комнату, отправляясь, очевидно, и дальше спасать незадачливых парижан от горячки и расстройства желудка.
- Пойдем на прогулку? - Франсуа присел позади Жака на кровать и оплел длинные волосы ребенка коричневой лентой. - Пока так, потом распоряжусь, чтобы тебя подстригли - если, конечно, сам не рад ходить как индеец.
Паганель заливисто засмеялся, представив себя разукрашенным, как те самые воины из книжек, и соскочил с постели.
- Пойдемте!
- Ну, не так резво. Только почувствовал себя лучше - так завертелся, как щенячий хвост. "Кашка" помогает? - не без хитринки улыбнулся Лавэр, подмигнув подопечному. Тот засмущался и, стушевавшись, успокоил свою буйную детскую энергию. Франсуа хлопнул в ладоши и сиюминутно в комнату вошла старшая горничная со сложенной в аккуратную стопочку новой одеждой для отрока.
- Это... Мое? - с удивлением прошептал Жак, совершенно неизбалованный, несмотря на раннее детство, проведенное в стенах дворянского дома.
- Твое. Позволь, помогу. - Лавэр показал мальчику, как справляться с застежками и завязками. - Теперь, как настоящий мужчина, будешь одеваться сам.
Паганель яростно затряс головой - больно ему хотелось стать настоящим мужчиной, да поскорее. Ему еще многому предстояло учиться, мир казался таким огромным и богатым, что маленькую душонку так и перехватывало где-то в тонком, как у летней птички, горле.
Наконец, когда с приготовлениями было покончено, двое выбрались на свежий воздух, на шумную и яркую улицу - погода выдалась наудивление приятной для этого времени года. Недавно прошел дождь, в воздухе еще сладко потягивало озоном и свежими листьями. Что сделает любой ребенок осознанных лет, завидев причудливые лужицы-зеркала, по которым неспешно плывут рыжеватые облака?
- Жак, будь аккуратней, не забудь про старания Виолетт. - со вздохом предостерег Франсуа, наблюдая, как мальчик делает ловкий прыжок через лужу.
- А, д-да, прошу прощения, я так давно не видел луж! - Паганель испугался, что Лавэр рассердится на него, но этого не произошло. - Больше не буду.
- Я разрешаю, но до первого пятна. - Франсуа вдруг замер в нерешительности. Он обращается к юному Паганелю так, будто бы тот его... Француз завороженно следил за тем, как со смешными звуками найденыш играет, сейчас бы мы сказали, в "классики" на дороге и, охваченный новым чувством, почти прослезился.
Он так хотел сына.
- Месье Лавэр? - Жак тронул теплой ладонью обернутые в тонкие перчатки пальцы и робко сжал.
- Пойдем, я задумался о своем, о взрослом. Нам еще осталось пройти три улицы, два поворота налево... - Лавэр отмахнулся от непрошенных чувств и уверенно прошел дальше, ведя Жака за собой. Он оставит Паганелю выбор - а выбор, как известно, самый дорогой подарок судьбы.
***
Неделю спустя, la rue de Grenelle, 1830 год.
- Скажите "А-а-а", любезный отрок. - проскрипел доктор и, добившись желаемой реакции, всунул ложку в рот своего миниатюрного пациента.
- А-а-а... - послушно отозвался Жак, вытягивая ноту "до" на одном дыхании.
- Ну всё, всё, полно. - медикус с улыбкой убрал инструменты, предварительно смочив их тряпкой со спиртовым раствором.
В комнате, где отдыхал Паганель, было светло, спокойно и чуточку прохладнее обычного - помещение проветрили, пока мальчика добрая кухарка кормила своей особой кашкой. Внутри мой читатель увидит уже знакомых ему месье Лавэра и маленького Жака, а также доктора - еще одного знакомого Вивьена де Сэн-Мартена. Мальчишка, очевидно, плохо представлял, чем себя занять, поэтому сверлил взглядом круглую оправу очков своего врача. В карих пытливых глазах - вопрос.
- Как он, месье Легран? - обеспокоенно спросил Лавэр, трогая подопечного за лоб.
- Почти здоров, еще немного вашей... - Легран поморщил нос и почесал усы. - .."кашки" и побольше прогулок - глядишь и выправится.
- Почему вы носите эти странные штуки на носу? - не преминул спросить отрок, кивая на очки. Доктор засмеялся и ответил:
- Я плохо вижу, юный друг. Никогда очков не знал, счастливая душа?
- Можно примерить? - с чувством и волнением выпалил мальчик, уже протягивая загребущие ручки.
- Да можно, конечно, но зачем тебе?... - медикус с усмешкой снял свой главный рабочий инструмент и передал пациенту. Жак покрутил его, осмотрел, а потом со всей осторожностью водрузил на свой крошечный носик. Очки забавно сползли.
- Месье Лавэр, я... Все такое четкое! Я теперь вижу, что там на той дальней картине нарисовано! Ой, т-то есть, написано, конечно же. - с восторгом выдал мальчик, оглядываясь и сминая одеяло.
Лавэра эта реплика не обрадовала. Когда ребенок успел испортить зрение? Врожденная болезнь?
- Вы не знаете какого-нибудь достойного глазных дел мастера, месье Легран? - серьезно обратился к лечащему врачу географ, не сводя взгляда с мальчишки.
- Да, вижу, дело тут такое... Невеселое. Нет-нет, я не специалист, но даже так могу судить, что Жаку придется носить очки всю его жизнь. Их, верно, нужно подобрать и я могу вам посоветовать... э-э-э... как же его там... а, Дюпен, Дюпен, точно, Дю-пе-н, старый знакомый. Сейчас выпишу вам его адрес, принимает ровно с десяти утра и до пяти вечера. Давно ли отрок с таким недугом?
Лавэр отвел взгляд от Паганеля и с минуту думал, как ответить. Посторонних он, безусловно, посвящать в деликатные дела не планировал, но оставить вопрос без ответа было тоном определенно дурным.
- Вот, как видите, только сейчас я и заметил, вместе с вами. Хорошо, что Жак... - Да, отдай доктору очки, вот так. - ...что Жак так удачно попал к вам.
Польщенный врач улыбнулся шире, потрепал грубо мальчика по густым неопрятным волосам и передал географу записку, на которой едва ли разборчиво был написан адрес окулиста, к которому следовало отвести Паганеля-младшего как можно скорее. Наконец, неуклюже поднявшись со стула, медикус кивнул на прощание Лавэру и покинул комнату, отправляясь, очевидно, и дальше спасать незадачливых парижан от горячки и расстройства желудка.
- Пойдем на прогулку? - Франсуа присел позади Жака на кровать и оплел длинные волосы ребенка коричневой лентой. - Пока так, потом распоряжусь, чтобы тебя подстригли - если, конечно, сам не рад ходить как индеец.
Паганель заливисто засмеялся, представив себя разукрашенным, как те самые воины из книжек, и соскочил с постели.
- Пойдемте!
- Ну, не так резво. Только почувствовал себя лучше - так завертелся, как щенячий хвост. "Кашка" помогает? - не без хитринки улыбнулся Лавэр, подмигнув подопечному. Тот засмущался и, стушевавшись, успокоил свою буйную детскую энергию. Франсуа хлопнул в ладоши и сиюминутно в комнату вошла старшая горничная со сложенной в аккуратную стопочку новой одеждой для отрока.
- Это... Мое? - с удивлением прошептал Жак, совершенно неизбалованный, несмотря на раннее детство, проведенное в стенах дворянского дома.
- Твое. Позволь, помогу. - Лавэр показал мальчику, как справляться с застежками и завязками. - Теперь, как настоящий мужчина, будешь одеваться сам.
Паганель яростно затряс головой - больно ему хотелось стать настоящим мужчиной, да поскорее. Ему еще многому предстояло учиться, мир казался таким огромным и богатым, что маленькую душонку так и перехватывало где-то в тонком, как у летней птички, горле.
Наконец, когда с приготовлениями было покончено, двое выбрались на свежий воздух, на шумную и яркую улицу - погода выдалась наудивление приятной для этого времени года. Недавно прошел дождь, в воздухе еще сладко потягивало озоном и свежими листьями. Что сделает любой ребенок осознанных лет, завидев причудливые лужицы-зеркала, по которым неспешно плывут рыжеватые облака?
- Жак, будь аккуратней, не забудь про старания Виолетт. - со вздохом предостерег Франсуа, наблюдая, как мальчик делает ловкий прыжок через лужу.
- А, д-да, прошу прощения, я так давно не видел луж! - Паганель испугался, что Лавэр рассердится на него, но этого не произошло. - Больше не буду.
- Я разрешаю, но до первого пятна. - Франсуа вдруг замер в нерешительности. Он обращается к юному Паганелю так, будто бы тот его... Француз завороженно следил за тем, как со смешными звуками найденыш играет, сейчас бы мы сказали, в "классики" на дороге и, охваченный новым чувством, почти прослезился.
Он так хотел сына.
- Месье Лавэр? - Жак тронул теплой ладонью обернутые в тонкие перчатки пальцы и робко сжал.
- Пойдем, я задумался о своем, о взрослом. Нам еще осталось пройти три улицы, два поворота налево... - Лавэр отмахнулся от непрошенных чувств и уверенно прошел дальше, ведя Жака за собой. Он оставит Паганелю выбор - а выбор, как известно, самый дорогой подарок судьбы.
***
пятница, 24 июля 2020
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
[Не знаю, правильно ли, разумно ли публиковать на этом аккаунте стихи, не связанные с фэндомом, но хотела поделиться, сохранить на будущее.]
***
- Зачем ты, демон красноокий,
Мое желание забрал?
Зачем же ты, такой жестокий,
Лазурнолицый черт, Нервал,
Заставил всех людей на свете,
Трястись в конвульсиях и ждать,
Когда зайдешь к ним. Я в ответе
За горе, стало полагать.
- Ты честь свою чеши поменьше,
Ответил демон мне тотчас.
- Они ведь тоже, typisch Menschen,
Отправили мне свой заказ.
- "Хочу я вон того урода,
Ни разу больше не видать."
Иль вот еще письмо народа:
..Ме-ме, "...всю власть повырезать."
Ты знаешь, ножик очень скучен,
И скучен старенький калаш,
Взрывчатке, право, не обучен,
Зачем весь этот антураж?
Войну позвать можно иначе.
Чего там - пара пустяков!
В чернильных масках от версаче,
(На горе слабых бедняков)
Она придет не на рассвете,
Она зайдет не известив,
Я знаю о ее секрете
Известен мне ее мотив.
- Кончай болтать - я не желала
Такого ада для людей,
И то, о чем давно мечтала...
- "Укрыться за замком дверей,
Чтоб все отстали, и не звали,
И чтоб на помощь не бежать,
Проблемы без тебя решали...
И... лечь под одеяло спать."
Желания хотят сбываться
Сбываю их обычно я.
Тебе не нравится? Признаться,
Я ведь старался для тебя.
---
Куда же ты? Постой немного!
Эх, убежала - ну, как знать.
Дел у меня осталось много
Пойду желания сбывать.
***
2020
***
- Зачем ты, демон красноокий,
Мое желание забрал?
Зачем же ты, такой жестокий,
Лазурнолицый черт, Нервал,
Заставил всех людей на свете,
Трястись в конвульсиях и ждать,
Когда зайдешь к ним. Я в ответе
За горе, стало полагать.
- Ты честь свою чеши поменьше,
Ответил демон мне тотчас.
- Они ведь тоже, typisch Menschen,
Отправили мне свой заказ.
- "Хочу я вон того урода,
Ни разу больше не видать."
Иль вот еще письмо народа:
..Ме-ме, "...всю власть повырезать."
Ты знаешь, ножик очень скучен,
И скучен старенький калаш,
Взрывчатке, право, не обучен,
Зачем весь этот антураж?
Войну позвать можно иначе.
Чего там - пара пустяков!
В чернильных масках от версаче,
(На горе слабых бедняков)
Она придет не на рассвете,
Она зайдет не известив,
Я знаю о ее секрете
Известен мне ее мотив.
- Кончай болтать - я не желала
Такого ада для людей,
И то, о чем давно мечтала...
- "Укрыться за замком дверей,
Чтоб все отстали, и не звали,
И чтоб на помощь не бежать,
Проблемы без тебя решали...
И... лечь под одеяло спать."
Желания хотят сбываться
Сбываю их обычно я.
Тебе не нравится? Признаться,
Я ведь старался для тебя.
---
Куда же ты? Постой немного!
Эх, убежала - ну, как знать.
Дел у меня осталось много
Пойду желания сбывать.
***
2020
воскресенье, 29 марта 2020
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
(Примечание перед прочтением: исключительно платонический недоброманс между ребенком и старшим другом; сновидения; сверхъестественные элементы, связанные с ясновидением; легкий макнель; я вас предупредила)
(/// Не утверждаю, что у этой истории будет продолжение, я вообще во многом в этой жизни сомневаюсь, мой друг. Ах да, еще кое-что - официально во Франции стали популярны круассаны в 1839 году, однако может быть можно все спихнуть на сновидение...? *жалкая отмазка*)
----
Майор Мак-Наббс редко видел сны. Как правило, это были фрагменты воспоминаний о военном прошлом, зачастую не самые приятные, или размытый образ его покойной жены, который тоже не радовал, призывал впадать в утреннюю хандру, что никак не устраивало отличавшегося стоицизмом шотландца.
С момента спасения Гарри Гранта и возвращения в Шотландию прошло семь месяцев, произошло много всего трогательного, однако в конце концов жизнь стала течь медленно, как мед с ложки прямо на хлеб. Как вот сейчас у почтенного географа справа. Элен со слезами радости на глазах осыпала нежными комментариями миссис Манглс, когда та поделилась новостью о том, что ждет ребенка, а Паганель, особо не вслушиваясь, добродушно улыбался.
- Жаль, что вы отвергли Арабеллу, мой друг. - неожиданно для себя молвил майор и оставил уже замученную постоянным стуком о стенки чашки ложку в покое. - Так бы, возможно, не только юная леди осчастливила нас в эти погожие дни.
Паганель, не ожидав такого поворота событий, выронил уже поднесенный ко рту тост и тот приземлился как раз медом на скатерть.
- С-скорее, мы пришли к взаимопониманию, что не совсем подходим друг другу. - несколько растерянно пробормотал тот и быстро добавил: - Я невероятно счастлив за милую Мэри и не менее рад за капитана Манглса, в конце концов, они нашли друг друга.
Майор хмыкнул и занялся сигарой. Нашли, значит. Паганель же после такого замечания весь полдник оставался смущенным и задумчивым. Мак-Наббс долго оглядывал его то и дело прыгающие прядки на плечах и совсем не чувствовал досады от того, что ученый не ответил взаимностью на настойчивость его кузины. Иногда шотландец задавался вопросом, отчего так получилось. Нет, не отчего Жак решил хранить молчание, и белке ясно, что тот был испуган напористостью, свойственной мисс Арабелле, а отчего сам майор был воодушевлен мыслью о географическом целибате.
Так вот, мы отвлеклись. Не будем повторять подвиги нашего любимого героя и сосредоточимся на сути рассказа, хотя временами случается так, что без мелких деталей остается неясен смысл повествования, нераскрыта тайна детективной повести, забыт какой-то второстепенный герой большого романа.
Итак, майор Мак-Наббс нечасто смотрел яркие сновидения, однако сегодняшний полдень отличается от прочих других таких же золотистых полдней, когда тот, в раздумьях после разговора с ученым другом, присел в кресло на веранде большого дома, и, неожиданно для себя, впал в странную дрему, а та не преминула обернуться грезой на грани с явью.
***
Мак-Наббс нисколько не сомневался в том, что ему снится самый настоящий кошмар. Первый звук, который выдержат не всякие нервы (за майора не станем беспокоиться, нам известна его поистине непостижимая выдержка), был похож на рокочущее ржание из преисподней. Оказалось - всего лишь лошадь. Нет, постойте, две, две лошади. Если приглядеться, то к той паре гнедых еще пара полагается. В следующий миг - мучительные стоны, чей-то плач, в довершение всего - крики. Может, это и есть та самая Преисподняя, о которой так любили рассуждать богобоязненные родители?
Однако не может же Ад строиться под французским триколором, это было бы по меньшей мере несправедливо по отношению к другим бравым и достойным нациям, которые тоже вполне могли бы...
В боку резануло. Вернее, на мгновение бедро прошила боль, рука сама собой нащупала чьи-то волосы и дернула, чтобы посмотреть, кто такой невнимательный носится по шумным смрадным улицам. Ко всем ожиданиям майора, это оказался ребенок, очень, впрочем, грязный и сопливый ребенок. Стоял полумрак непозднего вечера, да и пойманный карманник (так предположил Мак-Наббс, наученный горьким опытом) ловко извернулся и с громким всхлипом вырвался из хватки, оставив на прощанье нашему герою между пальцев немного волос. Майор поспешил справиться о состоянии своего движимого имущества, в частности драгоценного портсигара и, к своему раздражению, не нашел оный в положенном ему кармане. Сначала хотел грешным делом обвинить мелкого оборванца (или оборванку), а потом застыл в оцепенении.
Очень, очень странный сон.
Одежда майора напоминала ту легкую форменную куртку с прошитыми брюками , которые ему приличествовало носить в военно-образовательном учреждении для юношей благородного происхождения. Мак-Наббс взволнованно (насколько это возможно оценить стороннему наблюдателю) ощупал себя, коснулся лица и не заметил щетины и морщин. Тогда и портсигара с превосходными кубинскими с ним быть не могло, ведь курить он начал в свои храбрые тридцать с хвостиком. Может, чуть раньше, если не кривить душой.
Это все означало, что шотландец помолодел на три декады, не меньше. Интересно, как Элен в последнее время экспериментировала с китайским чаем?... Однако даже не это занимало еще-не-майора в стране Морфея, напоминающей девять кругов вокруг адского котла - почему он, черт возьми, во Франции? Может и флаг не тот, сослепу не разобрал? Увы, предположения подтвердились, а неподалеку еще и на континентальном наречии забормотали какие-то бальзаковские дамы.
Мимо пробежали двое рослых мужчин, как раз в направлении переулка, в котором скрылся ребенок. Что-то неприятное заскреблось между ребер у молодого человека и тот поспешил следом, стараясь не оглядываться лишний раз, чтобы ненароком не задеть охваченных страхом и раздражением горожан.
Неприятные басистые голоса и едва слышный, перемежающийся с рыданиями лепет. Глухой стук, как при падении, что-то металлическое звякнуло о камни и послышались более бодрые хриповатые реплики, увы, шотландцу неясные. Писклявый крик и звонкий плач, пронзительный и отчаянный. Мак-Наббс ненавидел детские слезы, но более них он не переносил бесчинства, безнравственности и насилия над слабыми.
- Эй, вы, господа... - громко оповестил о своем присутствии шотландец, выпрямившись и расправив плечи. Удобно, что сейчас не беспокоят те проблемы со здоровьем, которые развились к пятому десятку, однако сможет ли он совладать с двумя мощными, неплохо сложенными противниками?
Негодяи неприятно хмыкнули и перебросились парой фраз, из коих молодой человек выделил слово "anglais", большего сейчас и не нужно. Мак-Наббс оценил обстановку и решил действовать осторожно. В руке одного из мужчин блестел кулон, похоже, ворованный. Позади, за крупным ящиком, прятался... Да нет, пряталась растрепанная девочка в дорогой и уже не белоснежной сорочке, напуганная и дрожащая. Кажется, украшение принадлежало ей.
Резкий выпад и удар коленом в чей-то рыхлый живот. На излете удалось поймать подвеску и кинуть ребенку. Девочка оказалась достаточно сообразительной, чтобы броситься прочь из переулка, подальше от опасности. Сзади, прямо на лопатки, пришелся крепкий кулак, однако Мак-Наббс не растерялся. Еще у переулка он заметил куски битого стекла, кажется, от бутылки, чья участь, друзья мои, незавидна и взял парочку себе. Шотландец вытянул крупный осколок из кармана и коснулся им шеи обездвиженного обидчика. Его товарищ намек понял и начал отступать.
- Пошел вон. - процедил юноша, не отводя глаз с оппонента. Француз выпалил что-то, вероятно, оскорбительное (стоит при случае спросить Паганеля, как переводится, и полюбоваться на пунцовые от смущения скулы, бакенбарды не спасут), после чего дал дёру. - Теперь... Что мне делать с тобой, хм?
Спокойный и величавый тон "англичанина" еще пуще напугал загнанного в угол противника, тот отполз чуть назад, мотая головой и думая, что бы ухватить такое опасное. К несчастью, ничего полезного поблизости не оказалось. Шотландец вздохнул и отошел в сторону, отрешенно наблюдая, как грузно и неуклюже поднимается здоровяк на ноги, а потом, не оборачиваясь, убегает следом за своим приятелем.
Кто-то скребется сзади, не решаясь приблизиться. К удивлению Мак-Наббса, в отдалении стояла спасенная им юная особа, лет семи от роду, может и младше. Миниатюрные ладошки крепко сжимали кулон, а огромные глаза смотрели с волнением и робостью на удачно подвернувшегося героя.
- Tu t'appelles comment? - напоминает щебетание птенца новозеландского попугая этот ваш французский язык. Шотландец покачал головой, жестами пытаясь объяснить ребенку, что не понимает ни слова. В ответ раздалось протяжное урчание. Малышка потупила взор и потопталась на месте.
"Кто-то не откажется от теплого круассана, или чем там питаются дети во Франции?" - с улыбкой подумал юноша и сделал несколько шагов к ребенку. Вот, ну вот опять, перепуганный воробушек. Даже если это сон, необходимо оставаться джентльменом до конца.
- Круассан? - произнес Мак-Наббс, на что девочка, встрепенувшись, быстро закивала головой. Вот только где здесь, в этом бедламе, найти пару сдобных булочек? - Эээ... Круассан, кхм...
На помощь пришла память, сохранившая некоторые выражения географа, когда тот, по рассеянности, очевидно, путал несколько языков сразу.
- O...ou...? Croissant, ou? - выдал наконец майор глубокомысленное изречение, достойное места на скрижалях истории. Паганель бы долго потом вспоминал это явление межвидовой коммуникации, посмеиваясь и хитренько улыбаясь. Ребенок, не без колебаний, захватил в свою слабую хватку чужую ладонь и потянул за собой. Малышка уверенно тащила нового друга к полуразрушенной лавке, где сидела подслеповатая, но неагрессивная женщина, как стало понятно по ее дружелюбным интонациям.
- Мама? - спросил Мак-Наббс, ненавязчиво указывая на даму перед ним, на что дитя вновь яростно помотало головой. Значит, просто знакомая лавочница. - К-круассан? Простите, можно нам круассан?
Невероятная удача - мадам, оказывается, что-то понимала по-английски. Ребенок восторженно слушал и внимал непонятному языку, даже постарался повторить. Мак-Наббс решил подыграть.
- Простите, можно нам...
- Прьо...
- Про...?
- Простите ...
- Да, вот так, молодец. Простите, можно нам...
- Можньо нхам...?
Скоро вернулась женщина с холодной, но еще мягкой (это ненадолго, если не решить судьбу угощения как можно быстрее) булочкой. Когда Мак-Наббс справился о цене, мадам лишь потрепала ребенка по каштановым волосам и отпустила с миром. Малышка не забыла поблагодарить добрую даму и накинулась на круассан, не тратя лишнего времени на болтовню.
"Оголодала, бедняжка. И что мне с ней делать теперь?" - с сочувствием размышлял майор. Ему предложили половину булочки, но шотландец великодушно отказался. - "Это всего лишь сон. Не стоит придавать большого значения происходящему."
Когда юная особа расправилась с хлебом, молодой человек достал платок своей тетушки Гленарван и аккуратно убрал лишние крошки.
- Merci.
- Да не за что. - майор подумал с минуту и ткнул пальцем себе в грудь. - Эван.
Дитя заулыбалось и повторила действие, таким образом запоминая имя. Когда шотландец коснулся крохотного плечика, сообразительный ребенок скоро выпалил:
- Жак!
- ...Что?
***
Марево сна рассеялось стремительно, когда Мак-Наббс ощутил, что его настойчиво трясут за предплечье. Пара голосов, один, кажется, Роберта, а другой, несомненно...
- Месье Жак, - точно, они же перешли на имена после долгого и выгодного для обоих общения. - Месье Жак, мы уже скоро выходим, месье Гленарван ожидает у лестницы...
- Мой мальчик, не беспокойся, сейчас я наконец вырву моего друга из когтей Песочного человека и присоединюсь к вам. Как же мы можем оставить майора, а сами уехать, не сказав ни слова?
- Ч-черт... Черт возьми, Паганель, да не трясите так, ради всего...
- О, кажется, вы просыпаетесь, может, еще немножко?
- Да здесь я, с вами.
- Вы так крепко спали, что я забеспокоился за ваше самочувствие.
- Вы бы лучше побеспокоились за состояние своего воротничка, милейший.
- Что вам снилось? Вы видели сны?
- Прекратите тараторить, Паганель!
À suivre.
(/// Не утверждаю, что у этой истории будет продолжение, я вообще во многом в этой жизни сомневаюсь, мой друг. Ах да, еще кое-что - официально во Франции стали популярны круассаны в 1839 году, однако может быть можно все спихнуть на сновидение...? *жалкая отмазка*)
----
Майор Мак-Наббс редко видел сны. Как правило, это были фрагменты воспоминаний о военном прошлом, зачастую не самые приятные, или размытый образ его покойной жены, который тоже не радовал, призывал впадать в утреннюю хандру, что никак не устраивало отличавшегося стоицизмом шотландца.
С момента спасения Гарри Гранта и возвращения в Шотландию прошло семь месяцев, произошло много всего трогательного, однако в конце концов жизнь стала течь медленно, как мед с ложки прямо на хлеб. Как вот сейчас у почтенного географа справа. Элен со слезами радости на глазах осыпала нежными комментариями миссис Манглс, когда та поделилась новостью о том, что ждет ребенка, а Паганель, особо не вслушиваясь, добродушно улыбался.
- Жаль, что вы отвергли Арабеллу, мой друг. - неожиданно для себя молвил майор и оставил уже замученную постоянным стуком о стенки чашки ложку в покое. - Так бы, возможно, не только юная леди осчастливила нас в эти погожие дни.
Паганель, не ожидав такого поворота событий, выронил уже поднесенный ко рту тост и тот приземлился как раз медом на скатерть.
- С-скорее, мы пришли к взаимопониманию, что не совсем подходим друг другу. - несколько растерянно пробормотал тот и быстро добавил: - Я невероятно счастлив за милую Мэри и не менее рад за капитана Манглса, в конце концов, они нашли друг друга.
Майор хмыкнул и занялся сигарой. Нашли, значит. Паганель же после такого замечания весь полдник оставался смущенным и задумчивым. Мак-Наббс долго оглядывал его то и дело прыгающие прядки на плечах и совсем не чувствовал досады от того, что ученый не ответил взаимностью на настойчивость его кузины. Иногда шотландец задавался вопросом, отчего так получилось. Нет, не отчего Жак решил хранить молчание, и белке ясно, что тот был испуган напористостью, свойственной мисс Арабелле, а отчего сам майор был воодушевлен мыслью о географическом целибате.
Так вот, мы отвлеклись. Не будем повторять подвиги нашего любимого героя и сосредоточимся на сути рассказа, хотя временами случается так, что без мелких деталей остается неясен смысл повествования, нераскрыта тайна детективной повести, забыт какой-то второстепенный герой большого романа.
Итак, майор Мак-Наббс нечасто смотрел яркие сновидения, однако сегодняшний полдень отличается от прочих других таких же золотистых полдней, когда тот, в раздумьях после разговора с ученым другом, присел в кресло на веранде большого дома, и, неожиданно для себя, впал в странную дрему, а та не преминула обернуться грезой на грани с явью.
***
Мак-Наббс нисколько не сомневался в том, что ему снится самый настоящий кошмар. Первый звук, который выдержат не всякие нервы (за майора не станем беспокоиться, нам известна его поистине непостижимая выдержка), был похож на рокочущее ржание из преисподней. Оказалось - всего лишь лошадь. Нет, постойте, две, две лошади. Если приглядеться, то к той паре гнедых еще пара полагается. В следующий миг - мучительные стоны, чей-то плач, в довершение всего - крики. Может, это и есть та самая Преисподняя, о которой так любили рассуждать богобоязненные родители?
Однако не может же Ад строиться под французским триколором, это было бы по меньшей мере несправедливо по отношению к другим бравым и достойным нациям, которые тоже вполне могли бы...
В боку резануло. Вернее, на мгновение бедро прошила боль, рука сама собой нащупала чьи-то волосы и дернула, чтобы посмотреть, кто такой невнимательный носится по шумным смрадным улицам. Ко всем ожиданиям майора, это оказался ребенок, очень, впрочем, грязный и сопливый ребенок. Стоял полумрак непозднего вечера, да и пойманный карманник (так предположил Мак-Наббс, наученный горьким опытом) ловко извернулся и с громким всхлипом вырвался из хватки, оставив на прощанье нашему герою между пальцев немного волос. Майор поспешил справиться о состоянии своего движимого имущества, в частности драгоценного портсигара и, к своему раздражению, не нашел оный в положенном ему кармане. Сначала хотел грешным делом обвинить мелкого оборванца (или оборванку), а потом застыл в оцепенении.
Очень, очень странный сон.
Одежда майора напоминала ту легкую форменную куртку с прошитыми брюками , которые ему приличествовало носить в военно-образовательном учреждении для юношей благородного происхождения. Мак-Наббс взволнованно (насколько это возможно оценить стороннему наблюдателю) ощупал себя, коснулся лица и не заметил щетины и морщин. Тогда и портсигара с превосходными кубинскими с ним быть не могло, ведь курить он начал в свои храбрые тридцать с хвостиком. Может, чуть раньше, если не кривить душой.
Это все означало, что шотландец помолодел на три декады, не меньше. Интересно, как Элен в последнее время экспериментировала с китайским чаем?... Однако даже не это занимало еще-не-майора в стране Морфея, напоминающей девять кругов вокруг адского котла - почему он, черт возьми, во Франции? Может и флаг не тот, сослепу не разобрал? Увы, предположения подтвердились, а неподалеку еще и на континентальном наречии забормотали какие-то бальзаковские дамы.
Мимо пробежали двое рослых мужчин, как раз в направлении переулка, в котором скрылся ребенок. Что-то неприятное заскреблось между ребер у молодого человека и тот поспешил следом, стараясь не оглядываться лишний раз, чтобы ненароком не задеть охваченных страхом и раздражением горожан.
Неприятные басистые голоса и едва слышный, перемежающийся с рыданиями лепет. Глухой стук, как при падении, что-то металлическое звякнуло о камни и послышались более бодрые хриповатые реплики, увы, шотландцу неясные. Писклявый крик и звонкий плач, пронзительный и отчаянный. Мак-Наббс ненавидел детские слезы, но более них он не переносил бесчинства, безнравственности и насилия над слабыми.
- Эй, вы, господа... - громко оповестил о своем присутствии шотландец, выпрямившись и расправив плечи. Удобно, что сейчас не беспокоят те проблемы со здоровьем, которые развились к пятому десятку, однако сможет ли он совладать с двумя мощными, неплохо сложенными противниками?
Негодяи неприятно хмыкнули и перебросились парой фраз, из коих молодой человек выделил слово "anglais", большего сейчас и не нужно. Мак-Наббс оценил обстановку и решил действовать осторожно. В руке одного из мужчин блестел кулон, похоже, ворованный. Позади, за крупным ящиком, прятался... Да нет, пряталась растрепанная девочка в дорогой и уже не белоснежной сорочке, напуганная и дрожащая. Кажется, украшение принадлежало ей.
Резкий выпад и удар коленом в чей-то рыхлый живот. На излете удалось поймать подвеску и кинуть ребенку. Девочка оказалась достаточно сообразительной, чтобы броситься прочь из переулка, подальше от опасности. Сзади, прямо на лопатки, пришелся крепкий кулак, однако Мак-Наббс не растерялся. Еще у переулка он заметил куски битого стекла, кажется, от бутылки, чья участь, друзья мои, незавидна и взял парочку себе. Шотландец вытянул крупный осколок из кармана и коснулся им шеи обездвиженного обидчика. Его товарищ намек понял и начал отступать.
- Пошел вон. - процедил юноша, не отводя глаз с оппонента. Француз выпалил что-то, вероятно, оскорбительное (стоит при случае спросить Паганеля, как переводится, и полюбоваться на пунцовые от смущения скулы, бакенбарды не спасут), после чего дал дёру. - Теперь... Что мне делать с тобой, хм?
Спокойный и величавый тон "англичанина" еще пуще напугал загнанного в угол противника, тот отполз чуть назад, мотая головой и думая, что бы ухватить такое опасное. К несчастью, ничего полезного поблизости не оказалось. Шотландец вздохнул и отошел в сторону, отрешенно наблюдая, как грузно и неуклюже поднимается здоровяк на ноги, а потом, не оборачиваясь, убегает следом за своим приятелем.
Кто-то скребется сзади, не решаясь приблизиться. К удивлению Мак-Наббса, в отдалении стояла спасенная им юная особа, лет семи от роду, может и младше. Миниатюрные ладошки крепко сжимали кулон, а огромные глаза смотрели с волнением и робостью на удачно подвернувшегося героя.
- Tu t'appelles comment? - напоминает щебетание птенца новозеландского попугая этот ваш французский язык. Шотландец покачал головой, жестами пытаясь объяснить ребенку, что не понимает ни слова. В ответ раздалось протяжное урчание. Малышка потупила взор и потопталась на месте.
"Кто-то не откажется от теплого круассана, или чем там питаются дети во Франции?" - с улыбкой подумал юноша и сделал несколько шагов к ребенку. Вот, ну вот опять, перепуганный воробушек. Даже если это сон, необходимо оставаться джентльменом до конца.
- Круассан? - произнес Мак-Наббс, на что девочка, встрепенувшись, быстро закивала головой. Вот только где здесь, в этом бедламе, найти пару сдобных булочек? - Эээ... Круассан, кхм...
На помощь пришла память, сохранившая некоторые выражения географа, когда тот, по рассеянности, очевидно, путал несколько языков сразу.
- O...ou...? Croissant, ou? - выдал наконец майор глубокомысленное изречение, достойное места на скрижалях истории. Паганель бы долго потом вспоминал это явление межвидовой коммуникации, посмеиваясь и хитренько улыбаясь. Ребенок, не без колебаний, захватил в свою слабую хватку чужую ладонь и потянул за собой. Малышка уверенно тащила нового друга к полуразрушенной лавке, где сидела подслеповатая, но неагрессивная женщина, как стало понятно по ее дружелюбным интонациям.
- Мама? - спросил Мак-Наббс, ненавязчиво указывая на даму перед ним, на что дитя вновь яростно помотало головой. Значит, просто знакомая лавочница. - К-круассан? Простите, можно нам круассан?
Невероятная удача - мадам, оказывается, что-то понимала по-английски. Ребенок восторженно слушал и внимал непонятному языку, даже постарался повторить. Мак-Наббс решил подыграть.
- Простите, можно нам...
- Прьо...
- Про...?
- Простите ...
- Да, вот так, молодец. Простите, можно нам...
- Можньо нхам...?
Скоро вернулась женщина с холодной, но еще мягкой (это ненадолго, если не решить судьбу угощения как можно быстрее) булочкой. Когда Мак-Наббс справился о цене, мадам лишь потрепала ребенка по каштановым волосам и отпустила с миром. Малышка не забыла поблагодарить добрую даму и накинулась на круассан, не тратя лишнего времени на болтовню.
"Оголодала, бедняжка. И что мне с ней делать теперь?" - с сочувствием размышлял майор. Ему предложили половину булочки, но шотландец великодушно отказался. - "Это всего лишь сон. Не стоит придавать большого значения происходящему."
Когда юная особа расправилась с хлебом, молодой человек достал платок своей тетушки Гленарван и аккуратно убрал лишние крошки.
- Merci.
- Да не за что. - майор подумал с минуту и ткнул пальцем себе в грудь. - Эван.
Дитя заулыбалось и повторила действие, таким образом запоминая имя. Когда шотландец коснулся крохотного плечика, сообразительный ребенок скоро выпалил:
- Жак!
- ...Что?
***
Марево сна рассеялось стремительно, когда Мак-Наббс ощутил, что его настойчиво трясут за предплечье. Пара голосов, один, кажется, Роберта, а другой, несомненно...
- Месье Жак, - точно, они же перешли на имена после долгого и выгодного для обоих общения. - Месье Жак, мы уже скоро выходим, месье Гленарван ожидает у лестницы...
- Мой мальчик, не беспокойся, сейчас я наконец вырву моего друга из когтей Песочного человека и присоединюсь к вам. Как же мы можем оставить майора, а сами уехать, не сказав ни слова?
- Ч-черт... Черт возьми, Паганель, да не трясите так, ради всего...
- О, кажется, вы просыпаетесь, может, еще немножко?
- Да здесь я, с вами.
- Вы так крепко спали, что я забеспокоился за ваше самочувствие.
- Вы бы лучше побеспокоились за состояние своего воротничка, милейший.
- Что вам снилось? Вы видели сны?
- Прекратите тараторить, Паганель!
À suivre.
суббота, 21 марта 2020
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Не то, чтобы мне было заняться решительно нечем карантинными ночами, но я стремлюсь сдерживать обещания, данные даже самой себе, да и попрактиковаться в рисовании отличных от французов персонажей никогда не бывает лишним.
Сцена, я полагаю, узнаваемая.
вторник, 17 марта 2020
22:36
Доступ к записи ограничен
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 15 марта 2020
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Вообще это должна была быть иллюстрация к одной из глав Era Purpura, но получился и самостоятельный набросок. Как часто бывает - зашла на дайри, проверила дневник Стеллы Лонтаны, получила вдохновением в лоб.
пятница, 28 февраля 2020
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
***
На развалинах мира ты сыщешь его,
Там, где Земля уж не ждет никого.
Защитник природы и ее часовой,
Озадаченный странник, скиталец простой.
Глобус в руках, верно, тяжкая ноша -
Он словно планету сжимает в тисках,
Ему бы хотелось, чтобы похожа
Была судьба мира на сказки в стихах.
Кажется мне, что всегда недопонятым
Был он среди недалеких людей
Всегда и везде с настроеньем приподнятым
Его сердце, право, не стало черствей.
- Кого же ты любишь, рассеянный странник?
- Я люблю этот мир, что за странный вопрос?
- Ты в этом мире вечный изгнанник,
Как сброшенный с моря на остров матрос.
- Ах, как бы хотел я на острове этом
Остаться пожить вдалеке от забот.
Пускай же останется нашим секретом...
- А кого ненавидишь, мой друг-полиглот?
Ты тихо смеешься, хватаясь за карты,
И я уже знаю возможный ответ.
- Мне жаль тебя, странник - чужие стандарты
Определяют наш общий сюжет.
***
2020
На развалинах мира ты сыщешь его,
Там, где Земля уж не ждет никого.
Защитник природы и ее часовой,
Озадаченный странник, скиталец простой.
Глобус в руках, верно, тяжкая ноша -
Он словно планету сжимает в тисках,
Ему бы хотелось, чтобы похожа
Была судьба мира на сказки в стихах.
Кажется мне, что всегда недопонятым
Был он среди недалеких людей
Всегда и везде с настроеньем приподнятым
Его сердце, право, не стало черствей.
- Кого же ты любишь, рассеянный странник?
- Я люблю этот мир, что за странный вопрос?
- Ты в этом мире вечный изгнанник,
Как сброшенный с моря на остров матрос.
- Ах, как бы хотел я на острове этом
Остаться пожить вдалеке от забот.
Пускай же останется нашим секретом...
- А кого ненавидишь, мой друг-полиглот?
Ты тихо смеешься, хватаясь за карты,
И я уже знаю возможный ответ.
- Мне жаль тебя, странник - чужие стандарты
Определяют наш общий сюжет.
***
2020
воскресенье, 16 февраля 2020
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Пока наблюдала за ЗФБ, происходило много всего интересного. Не только на ЗФБ и у верновской команды, но и у вашей покорной слуги. Начну с того, что я все же решилась на новую часть макси и добавила ее на фикбук в середине февраля. Это подвиг для меня потому, что я человек страшно неуверенный в себе, нерешительный и апатичный, но даже я устала ждать и села за заметки. Есть новые задумки, остались старые, какие-то отправила далеко и надолго бороздить чертоги моего разума, однако в чем я действительно оторвалась, так это в зарисовках. Поделюсь некоторыми с вами.
Отдельная радость - Stella Lontana загрузила свои работы на фикбук. Теперь до них легко добраться и вновь, в десятый раз, перечитать (раньше искала по отдельным ссылкам на яндекс диск через группу Navy Slash, за что отдельный респект авторам).
Если здесь еще кто-то остался, то я была бы рада пообщаться с вами снова.
Отдельная радость - Stella Lontana загрузила свои работы на фикбук. Теперь до них легко добраться и вновь, в десятый раз, перечитать (раньше искала по отдельным ссылкам на яндекс диск через группу Navy Slash, за что отдельный респект авторам).
Если здесь еще кто-то остался, то я была бы рада пообщаться с вами снова.
суббота, 27 апреля 2019
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Нет, я не вышла из фэндома. Я сосредоточилась на экзаменах. Вторая часть диптиха покажет нам майора, и это будет первый раз, когда я рисую Мак-Наббса. Главное, чтобы не последний.
вторник, 19 марта 2019
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Мне стыдно от того, что я не писала ничего по Макнелю уже приличное время, и что мои наброски для того-самого-биографично-историчного-макси все еще не дополнены и черт, отстаю я в фэндоме. Бросить его по зову сердца не могу и не желаю. Надеюсь, что те, кто, быть может, ждут от меня чего-то, простят великодушно за прокрастинацию (хотя по большей частью мною движет не лень, но страх написать что-то дурное).
Новая часть Осколков будет, наверное, на этой неделе, и я наконец-то смогу подарить Паганелю нормальное детство, что меня не может не радовать. Предыдущие части есть на фикбуке.
Новая часть Осколков будет, наверное, на этой неделе, и я наконец-то смогу подарить Паганелю нормальное детство, что меня не может не радовать. Предыдущие части есть на фикбуке.
четверг, 21 февраля 2019
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
вторник, 19 февраля 2019
21:36
Доступ к записи ограничен
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 01 февраля 2019
18:56
Доступ к записи ограничен
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
понедельник, 28 января 2019
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Примечание Автора: Драббл-дополнение к Осколкам Багровой Эпохи. Несколько оригинальных персонажей упоминается. Почти без спойлеров. Бред уставшего сумасшедшего поздно ночью. Читать в принципе необязательно, скорее излив души после перепросмотра "В поисках капитана Гранта". Мрачноватый осадок.
***
1 8 6 6
- Это так странно, Бернард... - хриплый голос наконец разрушил долго и кропотливо возводимую, словно мрачный шотландский замок, тишину сорбоннского кабинета. Чуть встрепанная голова коснулась затылком чужих седых волос, отливающих то ли пепельным, то ли русым, в полумраке не разберешь. Тот, кого назвали Бернардом развалился с бутылкой "Вдовы" у изголовья дивана и закатил глаза, силясь что-то разглядеть на потолке.
- Мм? - неопределенное мычание и глоток.
- Я чувствую себя полностью опустошенным здесь, во Франции. В стране, которую я всегда нежно любил и самоотверженно защищал. В государстве, на благо которого я поклялся жить и работать. Здесь все не такое... Не такое, как там, далеко, Южное полушарие...
Грузный поседевший мужчина то ли кашлянул, то ли усмехнулся, а потом подвинул заранее подготовленный бокал с горячительным к едва касающейся пола ладони собеседника.
- Отпей, легче станет. Мне всегда помогает. Не ты один тоскуешь в этом дерь...
- Не выражайся, пожалуйста. - резко прервал товарища долговязый господин, занявший свое место на диване, разместив голову на твердом подлокотнике. - И я не пью, ты же знаешь.
- Тогда пил.
- Один раз. То был кризис и... Не к чести для меня.
- У всех бывают кризисы, Паганель, и не единожды, черт возьми. Если тебе здесь так плохо, то возьми и покинь этот опостылевший Париж, вернись к Гленарванам, в Эдинбург, в глушь, в Шотландию, ей богу, не понимаю тебя. - в сердцах бросил подвыпивший сударь и едва удержался, чтобы громко не ударить донышком бутылки о паркет.
- Я не могу. Ты знаешь, зачем я здесь.
Бернард глубоко вздохнул. Не знал бы - не сидел здесь ночами, не смыкая глаз от беспокойства за непутевого друга молодости. Былые времена...
- Я тут вспомнил... - и фраза прервалась. Собеседник вовремя осекся.
"Кто меня за язык тянет? Чуть выпью - буянить начинаю, прав Жак, так и спиться не долго."
- Вспомнил...? - Паганель встрепенулся и чуть повернулся, заваливаясь на бок, чтобы лучше расслышать друга.
- Н-неважно. Ты опять расстроишься. Не бери в голову.
- И все же...? Бернард, тебя же что-то мучает... Расскажи, ты же мой ... Ты же мне как брат, зачем скрывать?
- Ты хотел сказать друг, да? Увы, времена меняются. На войну бы, да в Багдаде все спокойно. Кроме того, бросить тебя сейчас в такое время здесь одного... Не сороковые, конечно, но все же.
Паганель догадался. Мужчина сполз на пол и сел рядом с Бернардом, согнув колени. Прерывистый вздох.
- Луиза и Марис...
- Не будем, Жак. Не вспоминай. Утешить я тебя уже не в силах, у самого за душой неспокойно. Просто... Просто прошу, разбирайся с делами и уезжай. В Шотландию, в Англию, в Австрию, да хоть в эту твою Австралию, в конце концов, но не оставайся в этом муравейнике. Мой дружеский совет, comprends?
- Mais... Даже если все пройдет хорошо, и соглашение будет достигнуто, в Шотландии... Я всего лишь гость. Monsieur du monde*, космополит, да как меня только не называли, а ведь правда - мой дом, наверное, здесь. Я не уверен. Майор... Что он подумает обо мне, если я вернусь?
- А это так важно? С каких пор для тебя этот майор стал последней инстанцией? Не думай, не ревную, просто интересно, с чего вдруг такое теплое отношение? - Бернард повернул голову и смерил плечо собеседника изучающим взглядом.
- Хороший человек, вот и все.
- Да не все, Паганель, я вижу, не все. Меня ты не обманешь, знаем друг-друга уже больше тридцати лет. Не бойся, не выдам. Ты спас мне мою отбитую шкуру дважды, если помнишь, вовек мне быть твоим слугой после этого, если уж быть предельно откровенным.
- Слугой? Что за разговоры о рабстве? Прекращай, Бернард. Я ничего почти не сделал. Да и ты не такой человек, чтобы...
- Не о мне речь. Майор Мак-Наббс - кто он для тебя?
Географ содрогнулся, да так, что несчастный бокал почти перевернулся. Француз судорожно стиснул его пальцами, а Бернард, вытянувшись, помог испить и потрепал друга по волосам.
- Все, кажется, серьезнее, чем я думал.
- Я не содомит!
Бернард добродушно засмеялся. Он всегда знал, что Паганеля никогда не интересовал вопрос удовлетворения низменной потребности, в этом Жак несомненно был уникум. Рассеянность и периодическое витание в облаках лишь придают одухотворенности ученому мужу.
- Верю. Это как с месье Лавэром? Восхищение и боготворение?
- Не совсем... - от упоминания того, кого нельзя называть Жак стушевался. - Скорее желание видеть, говорить, слушать, ощущать присутствие. Этот шотландец - один из самых надежных людей, каких я на своем веку встречал. Я боюсь его потерять равно как и обрести вновь. Что со мной?
Смешок. Бернард отставил бутыль и приобнял друга за плечи. Непутевый "младший брат", да?... Или нечто большее? Не хотелось бывшему разведчику думать об этом.
- С тобой все в порядке, Жак. И с ним тоже. Надо потерпеть.
Паганель закрыл глаза, более не щурясь от яркого света одинокого подсвечника. Промелькнула мысль о том, что Бернард прав, впрочем, как и всегда.
- Merci.
***
***
1 8 6 6
- Это так странно, Бернард... - хриплый голос наконец разрушил долго и кропотливо возводимую, словно мрачный шотландский замок, тишину сорбоннского кабинета. Чуть встрепанная голова коснулась затылком чужих седых волос, отливающих то ли пепельным, то ли русым, в полумраке не разберешь. Тот, кого назвали Бернардом развалился с бутылкой "Вдовы" у изголовья дивана и закатил глаза, силясь что-то разглядеть на потолке.
- Мм? - неопределенное мычание и глоток.
- Я чувствую себя полностью опустошенным здесь, во Франции. В стране, которую я всегда нежно любил и самоотверженно защищал. В государстве, на благо которого я поклялся жить и работать. Здесь все не такое... Не такое, как там, далеко, Южное полушарие...
Грузный поседевший мужчина то ли кашлянул, то ли усмехнулся, а потом подвинул заранее подготовленный бокал с горячительным к едва касающейся пола ладони собеседника.
- Отпей, легче станет. Мне всегда помогает. Не ты один тоскуешь в этом дерь...
- Не выражайся, пожалуйста. - резко прервал товарища долговязый господин, занявший свое место на диване, разместив голову на твердом подлокотнике. - И я не пью, ты же знаешь.
- Тогда пил.
- Один раз. То был кризис и... Не к чести для меня.
- У всех бывают кризисы, Паганель, и не единожды, черт возьми. Если тебе здесь так плохо, то возьми и покинь этот опостылевший Париж, вернись к Гленарванам, в Эдинбург, в глушь, в Шотландию, ей богу, не понимаю тебя. - в сердцах бросил подвыпивший сударь и едва удержался, чтобы громко не ударить донышком бутылки о паркет.
- Я не могу. Ты знаешь, зачем я здесь.
Бернард глубоко вздохнул. Не знал бы - не сидел здесь ночами, не смыкая глаз от беспокойства за непутевого друга молодости. Былые времена...
- Я тут вспомнил... - и фраза прервалась. Собеседник вовремя осекся.
"Кто меня за язык тянет? Чуть выпью - буянить начинаю, прав Жак, так и спиться не долго."
- Вспомнил...? - Паганель встрепенулся и чуть повернулся, заваливаясь на бок, чтобы лучше расслышать друга.
- Н-неважно. Ты опять расстроишься. Не бери в голову.
- И все же...? Бернард, тебя же что-то мучает... Расскажи, ты же мой ... Ты же мне как брат, зачем скрывать?
- Ты хотел сказать друг, да? Увы, времена меняются. На войну бы, да в Багдаде все спокойно. Кроме того, бросить тебя сейчас в такое время здесь одного... Не сороковые, конечно, но все же.
Паганель догадался. Мужчина сполз на пол и сел рядом с Бернардом, согнув колени. Прерывистый вздох.
- Луиза и Марис...
- Не будем, Жак. Не вспоминай. Утешить я тебя уже не в силах, у самого за душой неспокойно. Просто... Просто прошу, разбирайся с делами и уезжай. В Шотландию, в Англию, в Австрию, да хоть в эту твою Австралию, в конце концов, но не оставайся в этом муравейнике. Мой дружеский совет, comprends?
- Mais... Даже если все пройдет хорошо, и соглашение будет достигнуто, в Шотландии... Я всего лишь гость. Monsieur du monde*, космополит, да как меня только не называли, а ведь правда - мой дом, наверное, здесь. Я не уверен. Майор... Что он подумает обо мне, если я вернусь?
- А это так важно? С каких пор для тебя этот майор стал последней инстанцией? Не думай, не ревную, просто интересно, с чего вдруг такое теплое отношение? - Бернард повернул голову и смерил плечо собеседника изучающим взглядом.
- Хороший человек, вот и все.
- Да не все, Паганель, я вижу, не все. Меня ты не обманешь, знаем друг-друга уже больше тридцати лет. Не бойся, не выдам. Ты спас мне мою отбитую шкуру дважды, если помнишь, вовек мне быть твоим слугой после этого, если уж быть предельно откровенным.
- Слугой? Что за разговоры о рабстве? Прекращай, Бернард. Я ничего почти не сделал. Да и ты не такой человек, чтобы...
- Не о мне речь. Майор Мак-Наббс - кто он для тебя?
Географ содрогнулся, да так, что несчастный бокал почти перевернулся. Француз судорожно стиснул его пальцами, а Бернард, вытянувшись, помог испить и потрепал друга по волосам.
- Все, кажется, серьезнее, чем я думал.
- Я не содомит!
Бернард добродушно засмеялся. Он всегда знал, что Паганеля никогда не интересовал вопрос удовлетворения низменной потребности, в этом Жак несомненно был уникум. Рассеянность и периодическое витание в облаках лишь придают одухотворенности ученому мужу.
- Верю. Это как с месье Лавэром? Восхищение и боготворение?
- Не совсем... - от упоминания того, кого нельзя называть Жак стушевался. - Скорее желание видеть, говорить, слушать, ощущать присутствие. Этот шотландец - один из самых надежных людей, каких я на своем веку встречал. Я боюсь его потерять равно как и обрести вновь. Что со мной?
Смешок. Бернард отставил бутыль и приобнял друга за плечи. Непутевый "младший брат", да?... Или нечто большее? Не хотелось бывшему разведчику думать об этом.
- С тобой все в порядке, Жак. И с ним тоже. Надо потерпеть.
Паганель закрыл глаза, более не щурясь от яркого света одинокого подсвечника. Промелькнула мысль о том, что Бернард прав, впрочем, как и всегда.
- Merci.
***
пятница, 25 января 2019
22:01
Доступ к записи ограничен
" У меня свой Паганель - с круассаном и революциями "
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра